Рафаэль Сойер (1899-1987) родился в семье учителя на юге России, в Борисоглебске. Перед первой мировой войной его отец со всей своей большой семьей эмигрировал в Америку. Сначала семья поселилась в Филадельфии, потом перебралась в Нью-Йорк. Надежды на лучшую жизнь не оправдались. Старшим сыновьям — Рафаэлю и его брату-близнецу — пришлось с раннего возраста зарабатывать себе на жизнь, не брезгуя черной и поденной работой. Еще в России братья Рафаэль и Мозес обнаружили любовь к искусству. Память о русской живописи, о Третьяковке, которую они посетили в Москве, сохранилась у братьев на всю жизнь.
Художественное образование Рафаэль и его брат получили в Национальной академии изобразительных искусств, зарабатывая деньги на учебу на фабрике и продавая газеты. Прежде, чем стать художниками, они оба прошли суровую школу борьбы за существование. На всю жизнь они сохранили глубокий интерес к быту бедноты, сочувствие к трудовым людям.
В работах Рафаэля и Мозеса много общего: тематика, лиричные образы их друзей и близких, людей труда, деятелей искусства, реалистическая манера письма. Но в отличие от Рафаэля с его стремлением к психологическому раскрытию образа, Мозес более лиричен и нежен, его работы носят камерный характер, он предпочитает композиции с одной-двумя фигурами — «Давид и Бимиш» (1934), — изображение маленького мальчика с собакой, «Бурлюк и Д. Стелла» (1944).
Путь Рафаэля Сойера к профессии художника был долгим и трудным. Только в 1929 году ему удалось устроить маленькую выставку своих работ в лавке торговца картинами и продать несколько работ. С этого и началось медленное продвижение к известности. Его ранние картины — городские пейзажи — были невеселыми. Он изображал мрачный район доков и причалов на Ист Ривер, унылые улицы — весь прозаический фон жизни низших кругов большого города. В середине тридцатых годов он начинает писать сначала портреты близких, друзей и товарищей, а затем безработных, прохожих, пассажиров автобуса, людей, ожидающих очереди в ночлежку, пассажиров в зале ожидания на вокзале, и т. д. Образы людей в этих картинах проникнуты тревогой и печалью. Его персонажи глубоко трогают, они несут на себе печать стрессов и эмоциональных травм, которые наносит жизнь в большом городе.
В этих серьезных и внимательных изображениях людей художник нашел себя. Простой и строгий реалистический метод прошел в творчестве Рафаэля Сойера ряд последовательных ступеней, ведших к все большей собранности, силе и глубине. Если в работах 20-х и 30-х годов еще есть некоторая примитивизация и фрагментарность, то с ходом времени все это ушло, уступив место выверенной цельности композиционного строя, сложной психологической характеристике, интенсивности и остроте лирического чувства.
С годами искусство Рафаэля Сойера стало еще серьезнее, художник обрел мастерство, позволяющее создавать сложные многофигурные композиции. Этой эволюции в сторону концентрации, сосредоточенности и цельности художественного строя соответствовало и развитие колористических решений Рафаэля Сойера. Если в работах ранних лет возникала некоторая неслаженность сдержанных и глухих, но пестрых и локальных красок, то в живописи 50—60-х годов сложился столь характерный ныне для Рафаэля Сойера нежный, серебристый, немного блеклый и матовый тональный строй. Гармония голубых, серых, сиреневых, песочно-желтых, подчеркнутая иногда ударом красного или синего цвета, содействует ощущению мягкой доброжелательности и сердечности.
Среди работ Рафаэля Сойера много портретов известных художников. Нервный, умный, одухотворенный Джон Слоун, мягкий, печальный Реджинальд Марш, простодушный и насмешливый Уильям Гроппер и многие другие художники, каждый со своей ярко выраженной индивидуальностью, увидены Рафаэлем Сойером без прикрас, без идеализации и внешних эффектов композиции или экспрессии, но с неизменной глубокой заинтересованностью в подлинных человеческих ценностях. Особенно зрелым мастерством и силой проникновения в душевную жизнь модели отличаются те большие портреты, которые Рафаэль Сойер написал в 1963—1964 годах в качестве подготовительных этюдов для большого группового портрета художников «Почести Икинсу», законченного в 1965 году.
Сойер дал Давиду Бурлюку следующую характеристику:«Я рисовал Бурлюка много раз. Я думаю, он был одним из самых восхитительных людей из всех, кого я когда-либо знал. И одним из наиболее образованных, эрудированных среди всех моих друзей и знакомых. Мы встречались с ним множество раз. Например, на Лонг Айленде, у него был там дом. Вы знаете пейзажи Лонг Айленда. Но Бурлюк каким-то образом изменил этот пейзаж – и сделал это как-то очень по-русски. Ещё он был завзятым коллекционером. Собирал абсолютно всё.
Я думаю, ему не хватало того, что по-русски называют «самокритика». Этого ему не хватало. Его работы должны были быть отредактированы. То же касается его коллекции картин – он собирал абсолютно всё, любых авторов. Таков был его характер»
Давид Бурлюк входил в окружение Сойера в США. Вернее их связывали дружеские отношения. Они зарождаются в конце двадцатых годов. Бурлюк так же как и Сойер получил хорошее художественное образование. Он несколько лет учился в Тамбове. Жизнь в эмиграции была нелегким испытанием. В 1932 году Сойер уже известный художник. И он поддерживает Давида предоставляя ему свою мастерскую, иногда выступая посредником в продаже картин Бурлюка.Рафаэль Сойер и Давид Бурлюк были близкими друзьями до конца их дней.
Давид Бурлюк Стихи
Наездница
На фоне пьяных коней закатных
Сереброзбруйные гонцы
А вечер линий ароматных
Разивший длинные концы
Четвероногое созданье
Лизало белые черты
Ты как покинутое зданье
Укрыто в чёрные листы
…
Плодоносящие
Мне нравится беременный мужчина
Как он хорош у памятника Пушкина
Одетый серую тужурку
Ковыряя пальцем штукатурку
Не знает мальчик или девочка
Выйдет из злобного семечка?!
…
Приём Хлебникова
Я старел, на лице взбороздились морщины —
Линии, рельсы тревог и волнений,
Где взрывных раздумий проносились кручины —
Поезда дребезжавшие в исступленьи.
Ты старел и лицо уподобилось карте
Исцарапанной сетью путей,
Где не мчаться уже необузданной нарте,
…
Приморский порт
Река ползёт живот громадный моря,
Желтеет хитрая вода.
Цветною нефтью свой паркет узоря
Прижавши пристаням суда.
Вот здесь купаются, а дальше ловят рыбу,
А там морской гигант,
Дробя лазурь углами чёрных вант,
…
«Ты богиня средь храма прекрасная…»
Ты богиня средь храма прекрасная,
Пред Тобою склоняются ниц.
Я же нищий – толпа безучастная не заметит
Меня с колесниц.
Ты – богиня, и в пурпур, и в золото
Облачён твой таинственный стан,
Из гранита изваянный молотом,
Там, где синий курит фимиам.
…
Утро
Я видел девы пленные уста
К ним розовым она свою свирель прижала
И где-то арок стройного моста
От тучи к туче тень бежала
